Мой ребёнок от тебя - Страница 2

Освежившись под душем, я преодолела природную брезгливость, изо всех сил стараясь не принюхиваться, тщательно обтёрлась несвежим банным полотенцем – другого не нашлось. Потом оделась полностью, там же, в ванной. Подумала немного, выдавила на палец зубную пасту, сымитировала чистку зубов. Заодно приготовила прощальную речь. Вышла, набрав в грудь побольше воздуху, но говорить не пришлось ничего – мой соблазнитель громко храпит. Ну, это и к лучшему. Если с замком справлюсь, то вполне удобно уйти по-английски. Где нахожусь, и как отсюда до работы добраться, я ещё вчера прикинула. Парадоксально рано сработавший будильник и краткие сборы освобождают массу времени. При желании я и позавтракать успею, в каком-нибудь «Макдоналдсе» по дороге, а можно и домой заехать, переодеться. Желания вот только нет. Вообще настроение так себе, даже подташнивает. Надо бы маме позвонить. Но тоже не хочется. Да она и спит ещё, наверное. Со смертью отца это связано, или просто с возрастом появилась у неё привычка вставать очень рано, почти среди ночи, в четыре, пять часов, хлопотать по дому, а утром, попозже, ложиться досыпать. Скорее всего, она спит. А то бы сама уже давно позвонила. Как же, ведь Наточка дома не ночевала. Я уж не помню, когда в последний раз оставалась на ночь у кого-нибудь из знакомых. Это и понятно – у всех теперь свои семьи, своя взрослая жизнь. Я одна задержалась в девичестве. Живя в родительском доме, соблюдая по привычке те же ритуалы, что и в юности, совсем не чувствуешь себя взрослой. Наоборот – чем старше становлюсь, тем больше в зависимость от матери попадаю. На какое-то время мне довольно изящно удалось вырваться из плена гиперопеки. Помог медицинский колледж. Мне едва пятнадцать исполнилось, когда я туда поступила. В то время и речи быть не могло не то что о ночёвках вне дома, но и о поздних прогулках, одиноких поездках на другой конец города и прочих проявлениях самостоятельности. Родители меня, единственную дочку, из-под своего надзора ни на шаг не отпускали. И так, уверена, продолжалось бы до сих пор, если бы на втором курсе не началась медицинская практика с её ночными дежурствами. Такая причина отсутствия дома вызвала родительское уважение и полное приятие. Они и слова поперёк не сказали, я даже удивилась. А потом и они привыкли, и я, не будь дурой, стала пользоваться сперва роскошным этим предлогом, а там уж и их привычкой. Все убедились, что «ночные похождения» никак на мне не отражаются. Да и что там за похождения-то были – походы на рок-концерты, прогулки до утра, кухонные посиделки под гитару, никакого криминала. Настолько всё невинно, что вот, до сих пор умудрилась в девках остаться. Вообще, то время, учёбы в коллеже, я с большой теплотой вспоминаю. Это лучшее время всей моей жизни. Не детство, а именно та, ранняя юность. Новые друзья, невероятная свобода, новые возможности, безграничная жизненная перспектива. Теперь, по прошествии времени ясно, что надежды были ложными, перспективы не реализованы, и вообще иллюзии развеялись довольно быстро.

В колледже учили нас прекрасно. Все преподаватели – специалисты высшего класса. И влюблена я была в медицину безумно. Многие советовали готовиться в институт, учиться дальше, на врача. Но я категорически заявляла, что хочу быть именно медсестрой. Что средний медработник к больному ближе, и все назначения именно медсестра выполняет, стало быть, она и лечит. На распределении попросилась в реанимацию, как казалось, на самую что ни на есть передовую. Но проработать по специальности, которую я так любила, мне пришлось чуть больше года, всего-навсего. Тяжело заболел отец. Мама настояла на том, чтобы я оставила работу и полностью посвятила себя уходу за ним. Дескать, не зря же они растили меня, учили. Я почти не сопротивлялась. Откровенно говоря, в течении года, самого первого года моей настоящей работы постепенно пришло разочарование. На новом месте приняли меня отнюдь не дружелюбно. Что явилось неприятным сюрпризом. Во время учебной практики нас так лелеяли и опекали, а тут на тебе. К новым коллегам, оказалось, гораздо хуже относятся, чем к практиканткам. Да я и сама, вместо того, чтобы проявить себя, утвердиться как-то – сробела, закрылась внутренне, сделалась нелюдимой, угрюмой и диковатой. Коллеги в свою очередь поняли так, что правильно себя повели и продолжили в том же духе. Под конец своей короткой карьеры я часто стала возвращаться домой в слезах. В общем, так сложилось, с работы я ушла. Папа восемь лет проболел. Всё это время я была его неотлучной персональной сиделкой. Мама всегда подбадривала меня словами типа «считай, это твоя частная практика». По окончании «частной практики» оказалось, что диплом медсестры уже недействителен – стаж потерян. Памятуя о своём неудачном дебюте, я не особенно расстроилась, закончила бухгалтерские курсы… О господи! Чуть остановку не проехала. Хорошо хоть вовремя опомнилась. А то, как раз, вот эти две станции так устроены – чтобы в обратную сторону ехать, нужно на другую платформу по лестнице перебираться. Эх, молодость, молодость. Ни к чему все эти воспоминания. Время вспять не повернёшь. Ненаглядный мой! Увижу ли тебя сегодня? Сердце замирает от одной только мысли. Никогда я раньше не была влюблена, даже благословенная юность обошлась без этого. Просто думала, что не способна. Думала ещё, что чувства эти, в фильмах и романах изображённые – легенда, идеальное представление о том, как могло бы быть. В первый раз, когда он мимо прошёл, и всё внутри у меня словно перевернулось, испугалась прямо до ужаса. Не думать, не думать о нём приказывала себе. Потом, как будто от себя самой скрываясь, потихоньку стала предаваться сладким грёзам о милом мальчике. Теперь же думаю о нём постоянно. И больно мне и сладко от этих мыслей. Разумеется, на взаимность даже не надеюсь – Станюкович ведь нам всё разъяснил, да и вообще не тот случай.